Многоэтажки ≠ гетто!
Георгий Стецко
Существует прочное заблуждение, что все многоэтажные микрорайоны неизбежно превратятся в гетто: существенная доля обзорных статей про петербургские Мурино, Кудрино, Парнас и московскую Некрасовку не обходится без слова “гетто”, встречающегося за текст несколько раз. Разберем подробно суть проблемы и почему российские многоэтажные панельки никогда не превратятся в гетто.
PRUITT-IGOE
В качестве основного аналога все ссылаются на знаменитый комплекс социального жилья Pruitt-Igoe в Сент-Луисе, построенный в 1954 и снесенный ровно через 20 лет в 1974. Комплекс представлял из себя 33 стоящих рядами 11-этажных дома.
Важная вводная — расовая сегрегация в Америке была отменена только к 1955 году, на ранних стадиях проекта планировалось два отдельных комплекса (“Прюитт” и “Айгоу”) с разделением по расовому признаку. Первоначально проект был на 40% заселен белыми арендаторами, однако спустя 10 лет комплекс стал на 100% афроамериканским. Несмотря на отмену сегрегации, процесс интеграции темнокожего населения занимал десятилетия, и, конечно, за первые 10 лет отмены фактически ничего не изменилось. В силу отсутствия прав темнокожее американское население все еще оставалось безработным и обездоленным. Конечно, такое соседство не нравилось белому среднему классу, и состав населения района стремительно менялся.
Параллельно с этим жилищное управление обнаруживает, что обслуживание обширных зеленых территорий очень дорогое, а отдельные элементы зданий быстро выходят из строя из-за сильной экономии на этапе строительства. Из-за просрочек арендной платы (это все было арендное жилье, не в собственности) обслуживание территории прекращается вовсе. Отсутствие магазинов и мест отдыха на территории комплекса и общая запущенность делает его еще более привлекательным для маргиналов, проживавших в трущобах, окружавших Прюитт-Айгоу со всех сторон.
Кстати, согласно отчету 1967 года (на экваторе жизни жилого комплекса), большая часть преступлений и актов вандализма совершалась не местными жителями, а посторонними.
В результате в 1969 комплекс был заселен лишь на 50%, и объем вакантных площадей был выше, чем в любом другом социальном комплексе в Америке.
Несмотря на многочисленные попытки вытянуть проект и проблески успешного управления, уже в 1970 общий износ всех зданий оценивался как “невероятный” и комплекс подлежал сносу.
В контексте этого примера стоит отметить, что другие социальные проекты, предназначенные для работающих бедняков, а не для действительно обездоленных людей, оказались успешными и существуют до сих пор (они построены в более традиционном (для Америки) стиле).
Какой итог? Сам факт того, что комплекс построен в виде микрорайона — это не причина его упадка и сноса. Лишь частично из-за дороговизны обслуживания. Основные причины — это бедное неплатежеспособное население, криминальное окружение и тотальная экономия при строительстве.
Да, конечно, это не единственный пример превращения жилого комплекса в гетто с последующим сносом. По схожему сценарию развивалась судьба многих французских социальных микрорайонов, только гораздо более спокойно — все же большинство проживающих были французами, процент безработицы достигал 30% (это ниже, чем в предыдущем и следующем примере). Оживляла картину французская бунтарская традиция, а основной причиной упадка стало стимулирование покупки загородной недвижимости.
VELE DI SCAMPIA
Тоже достаточно известный пример из Неаполя, однако совершенно с другими исходными данными. Строился с 1962 по 1975 год, представлял собой комплекс из семи 14-этажных зданий. В настоящее время из них снесено четыре (с 1997 по 2020), еще два планируются к сносу, а последний будет перестроен.
В нем так же, как и в Pruitt-Igoe, сильно урезали бюджет на строительство (но уже по причине сложной архитектурной идеи): две части корпусов сдвинулись ближе друг к другу, а проектные стеклянные ограждения были заменены на бетонные, что значительно затрудняло попадание солнечного света. Лифты быстро выходили из строя, а общественные здания так и не были построены (хотя планировались, в отличие от Pruitt-Igoe).
О начале эксплуатации практически ничего не известно: сданные в 1975 году корпуса планово заселялись. Однако спустя 5 лет, в 1980 году в Италии произошло сильное землетрясение, в результате которого потеряли жилье порядка 250 тысяч человек. Часть этих людей стихийно и незаконно начала занимать пустующие квартиры в Vele di Scampia. Правительство закрывало на это глаза, что привлекло еще больший поток переселенцев, которые часто получали помощь от неаполитанского преступного синдиката “Каморра”. Благодаря этому они постепенно получили полный контроль над всем комплексом, превратив его в крупную точку по торговле наркотиками. Уровень безработицы составлял порядка 50% от всего населения комплекса. Совокупность этих факторов стала причиной упадка района и начала его реконструкции.
Vele di Scampia — лишь часть большого района Skampia, наиболее архитектурно выразительная. Остальной район, построенный по тем же микрорайонным принципам, не считается гетто, хоть и является районом с самым высоким уровнем безработицы во всей Италии. Влияние отдельного комплекса все еще слишком велико, но город уже работает с этим. Главной причиной провала признано слабое управление.
Более релевантные примеры
Теперь переместимся в другую часть света — в Азию. Так получилось, что невольно и, скорее всего, неосознанно, Россия выбрала для себя скорее азиатский путь градостроительного развития, чем европейский (американский в целом никогда не рассматривался). Поэтому, возможно, изучить азиатский опыт будет более полезно.
И… ничего! Несмотря на то, что Азия (и в частности Китай) в подавляющем большинстве нового жилья использует микрорайонные принципы с высокими отдельно стоящими башнями, зачастую посаженными гораздо плотнее, ни одного примера превращения такого ЖК в гетто не наблюдается (по крайней мере, информацию об этом найти не удается). Азиатские гетто — это плоский плотный ковер, интенсивно уплотняющийся внутрь самого себя. Другими словами, малоэтажная застройка с узкими улицами (шутка).
Многоэтажек сносят много, но совершенно по другим причинам — все из них недостроенные (углубляться в детали не будем).
Все известные примеры “геттизации” американских и европейских микрорайонов приходятся на вторую половину XX века — спустя некоторое время после того, как страны впервые! опробовали микрорайонную застройку. Справедливо было бы утверждать, что именно советские микрорайоны того же периода склонны к превращению в гетто, но уж никак не современная застройка. Микрорайонная среда — привычная для постсоветского пространства, во многих городах России преобладающая часть населения живет в микрорайонах. Тот факт, что сейчас строится то же самое, только выше и уродливее — это уже не эксперимент, как было в середине XX века. Это последовательное развитие (нельзя назвать его прогрессивным, но все же, это логичный ход дела). В России не было такого ужасающего опыта с превращением этих районов в гетто, в них выросло не одно поколение “среднестатистических россиян”, так с какой же стати считать, что это провальный путь?
В качестве итога — основные причины, почему не стоит называть все строящиеся многоэтажки “будущими гетто”:
1. Это жилье находится в собственности. Это главная и, пожалуй, основная причина. Во всех известных примерах сносимое жилье принадлежало государству, и им управляла спецализированная структура. Лишь малая доля квартир во французских комплексах находилась в собственности частных лиц. На снос многоквартирных домов пока способна только московская программа реновации, и то в целях еще большего уплотнения.
2. Это не социальное жилье. Это обычное коммерческое жилье, часто самое дешевое на первичном рынке, но все еще недоступное для покупки необеспеченным слоям населения.
3. Жильцы новых многоэтажек — не безработные и даже не малоимущие. Это определенная прослойка среднего класса (а по российским меркам так и вовсе — это крепкий средний класс), желающие иметь собственное жилье. Да и в целом быть безработным в России длительный период (без поддержки со стороны) практически нереально, потому что, мягко скажем, государственные механизмы поддержки безработных и малоимущих работают иначе. По этой же причине отпадает проблема с мигрантами — в Россию происходит в основном трудовая миграция, на социальные пособия для мигрантов или, тем более, жилье, рассчитывать им не приходится. Квартиры они снимают (или покупают) на общих основаниях, попутно сталкиваясь с препятствиями общества на основании их происхождения.
Еще к проблеме мигрантов, если прошлое показалось не очень убедительным: даже если представить, что мы бы находились в схожих с американскими условиях, “геттизации” оказались бы гораздо более подвержен старый фонд — новые многоэтажки, какими бы уродливыми и бесчеловечными они не были — это все же НОВОЕ жилье, аренда и покупка квартир в нем — ощутимо дороже, чем в стоящей рядом панельной пятиэтажке.
